Домашние опасности стр. 18 — 21. Окружающий мир 2 класс 2 часть учебник Плешаков А.А.
1) Рассмотри фотографии и рисунок. Подумай и объясни, чем могут быть опасны изображённые предметы. Как нужно с ними обращаться?
В учебнике «Окружающий мир» рассказывается, какие домашние опасности могут подстерегать каждого человека. Вот и на предложенном рисунке мы видим, что самые обычные предметы могут таить в себе определённую опасность.
При невнимательном обращении с изображёнными предметами можно пораниться, порезаться или уколоться. Это Ножницы, Иголки, Ножи, Гвозди.
Балкон и окно находятся на высоте, и оттуда можно упасть и разбиться.
О горячие предметы можно обжечься.
Это нагретый Утюг, Печка, Кастрюльки и Сковородки.
Электричество может ударить током.
Это Розетки и электроприборы — Печка, Утюг, Мясорубка.
Можно отравиться, если принять внутрь Лекарства или получить химический ожог, случайно выпив Уксус.
2) Прочитайте текст и сформулируйте правила, которые нужно соблюдать дома. Придумайте условные знаки к этим правилам и нарисуйте их в рабочей тетради.
Правила безопасности «Давайте пройдём по квартире» для 2 класса
- Нельзя высовываться из окон, перегибаться через перила балкона, сидеть на подоконнике.
- Не следует трогать мокрыми руками электроприборы, прикасаться к оголённым проводам, без изоляции.
- Нельзя касаться вращающихся деталей бытовых приборов, например, мясорубки.
- Залезая на стул или табурет нужно проверить его исправность и устойчивость.
- Горячие предметы нужно брать за ручку или использовать специальные рукавички-прихватки.
- Возле электропечи нужно быть осторожным, чтобы не опрокинуть на себя кипяток.
- Нельзя трогать бутылочку с надписью «Уксус».
- Нельзя брать и принимать лекарства без разрешения родителей.
Условные знаки к тексту «Давайте пройдём по квартире»
Домашнее задание
1) Какую опасность представляют окно и балкон?
Окно или балкон представляют опасность падения с высоты.
Поэтому на балконе нельзя играть, а из окна высовываться или сидеть на подоконнике.
2) Как нужно обращаться с электроприборами?
Пользоваться нужно только исправными электроприборами.
Нельзя брать их мокрыми руками, касаться нагретых поверхностей электроприборов.
После использования всегда следует выключать электроприбор.
3) Как избежать ожогов?
Избежать ожогов можно используя специальные не проводящие тепло рукавички, кухонные полотенца, беря нагретые предметы за пластмассовые ручки, проявляя осторожность, чтобы не опрокинуть на себя что-то горячее.
4) Как обращаться с домашней аптечкой?
Домашнюю аптечку нельзя открывать, брать оттуда лекарства без разрешения родителей, и тем более принимать какие-либо препараты самостоятельно.
Нельзя трогать уксус.
Рецензия на книгу «Вторая мировая война: Глупость Сталина»
Глупость Сталина: Трагические первые десять дней Великой Отечественной войны на Восточном фронте
Константина Плешакова; Houghton Mifflin, Бостон, 2005 г.
, 26 долларов.
Новая книга Константина Плешакова — искусно написанный портрет катастрофы. В течение первых 10 дней операции «Барбаросса» вермахта били по Красной Армии без толку (см. рассказ, стр. 34), методично окружая и уничтожая целые советские армии в Белостоке и Минске. В этой начальной фазе немцы сражались с Kesselschlacht («котловая битва» или битва на окружение) доведена до совершенства, захватив сотни тысяч пленных и захватив кусок территории размером с Великобританию. Оперативный план «Барбаросса» предусматривал уничтожение значительной части Красной Армии, прежде чем она сможет отступить в бесконечные глубины страны, и этот план не мог бы сработать намного лучше, чем он сработал. Катастрофа не имеет аналогов в военной истории: крупнейшая в мире армия была практически уничтожена, а самые богатые части самой большой страны земли захвачены. Советскому Союзу понадобилось четыре долгих года и десятки миллионов жертв, чтобы возместить ущерб, нанесенный немцами в те первые дни.
Общеизвестно, что корни этой катастрофы лежали в шокирующем провале советской разведки, и Плешаков дает читателю главу и стих. С предупреждениями, поступающими со всех сторон, включая такие разные источники, как посол Югославии в Москве и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, о массовом наращивании германских сил на границе с сетью надежных разведывательных агентов за границей, не имеющей себе равных по своим размерам и мотивации и с непрерывным потоком немецких дезертиров, пересекающих границу перед операцией, Иосиф Сталин должен был, по крайней мере, быть в состоянии подготовиться к немецкому удару. Беда была только в том, что советский лидер не поверил этому — ни одному из них.
Все это было «провокацией», клялся он. Награда за разведку должна быть либо западной уловкой, чтобы втянуть его в войну с Германией, либо нацистской, чтобы заставить его действовать первым и, таким образом, оправдать немецкий контрудар. «Не всегда можно доверять разведданным», — огрызнулся он однажды своему начальнику штаба генералу Георгию Жукову, который пытался — как всегда осторожно — вразумить параноидальный череп босса.
Доказательства накапливались, но Сталин оставался непоколебимым. К концу июня не менее 10 немецких разведывательных самолетов ежедневно пересекали воздушное пространство России, один из которых долетел до Москвы и приземлился там, примерно в 650 милях от территории Советского Союза.
Таким образом, Красной Армии в те первые дни приходилось сражаться не только с немцами, но и с тем, что Плешаков метко называет «поразительно некомпетентным» характером своего режима. Упрямство Сталина не позволяло ему встречаться с немцами в состоянии, близком к степени готовности. Его развертывание армии было затруднено вдоль границы, где немцы могли ее немедленно разбить, и его первые оперативные приказы предостерегали командующих прежде всего «не поддаваться ни на какие провокации» со стороны немцев. Эта расплывчатая фраза ставила каждого советского командира в почти невозможную ситуацию, когда ему приходилось самостоятельно решать, что считать провокацией, а что — общим военным актом. Как только это было решено, командир должен был решить, стрелять ли по приближающимся немцам.
Все это происходило в системе, где военачальники прекрасно понимали, что любое принятое ими решение может принести им либо медаль, либо перевод в трудовые лагеря.
Возникшая путаница до сих пор поражает воображение. Связь между Москвой и фронтом сразу прервалась, хотя, может быть, правильнее сказать, что она так и не была налажена. Технический консерватизм Сталина, который разделяли старые друзья времен Гражданской войны, такие как усатый кавалерийский офицер маршал Семен Буденный, привел к тому, что сеть связи Красной Армии почти полностью состояла из кабеля, а не из радио. Относительная горстка немецких агентов в стране полностью вывела его из строя еще до того, как основные силы пересекли границу. Точно так же потребовались месяцы, чтобы что-то вроде действительной системы снабжения заработало. Некоторые советские солдаты в те страшные первые дни действительно шли в бой без еды, кроме анчоусов, что было особенно ужасной трапезой в свете июньской жары и отсутствия питьевой воды.
Плешаков описывает один момент, который может быть характерным для всего начального этапа «Барбароссы»: VIII советский механизированный корпус катил по единственной дороге из Дрогобыча в Самбор и врезался в советский XIII механизированный корпус, который, к сожалению, двигался из Самбора в Дрогобыч. . В результате, разумеется, образовалась пробка эпических масштабов. Они могли бы до сих пор быть там, разбираясь, если бы немцы не уничтожили их обоих.
Как только Сталин и высшее командование осознали, что происходит на фронте — что вместо немецких провокаций им предстоит полномасштабное вторжение, — они усугубили проблему, приказав практически всем соединениям вдоль границы перейти в немедленную контратаку. Часто изображаемые в литературе о Барбароссе в положительном свете (т. е. как показатель агрессивности Красной Армии), эти контрудары в руках Плешакова обрабатываются крайне грубо. Они были бессмысленны, пишет он, «одна из самых грубых ошибок 19-го века».41 кампании», что было равносильно самоубийству атакующих частей.
Все причастные — от Жукова до местных командиров, которые должны были их проводить, — знали это, но ни у кого не хватило ни смелости, ни воли сказать об этом. В сталинской России больше, чем в любом другом современном государстве, приказы были приказами.
Если есть одна проблема с книгой, так это то, что Плешаков настаивает на том, что Сталин намеревался нанести упреждающий удар по Германии в июле. Идея витала в воздухе уже некоторое время, с момента публикации 19-летия Виктора Резуна.90 книга Ледокол (написана, как и все произведения этого перебежчика советских времен, под псевдонимом «Суворов»). С тех пор историки критикуют его (и его самого), и совсем недавно Дэвид Гланц сделал окончательное заявление, разоблачающее тезис о превентивной войне, в своем опусе 1998 года «, спотыкающийся колосс ». Плешаков усиливает драму тем, что Сталин обсуждает ее со своими генералами на совещании 21 июня, за день до немецкого вторжения.
Единственная проблема с этой аргументацией состоит в том, что она основана почти исключительно на предположениях, а не на доказательствах.
Даже Плешакову приходится признать, что записей просто нет, и он вынужден пользоваться уточняющими терминами вроде «вероятно» и «по всей вероятности», которые по определению проблематичны в историописании. К его чести, Плешаков осознает проблему и, безусловно, ближе к истине, когда пишет, что «упреждающая война оставалась проработанным вариантом, а не окончательным планом». Иными словами, упреждающий удар был одной из многих возможностей, которые рассматривал Сталин. Плешаков, таким образом, рисует убедительный портрет Красной Армии, ненадежно зажатой между наступательными и оборонительными планами летом 1919 г.41, когда высшее руководство не могло решить, что ему делать, а его советники были парализованы страхом.
Это прекрасная книга, очень хорошо написанная, и она способна удовлетворить ученого, а также дойти до широкого читателя. Плешаков — первоклассный писатель, прозаик и журналист, а также историк, в равной степени владеющий содержательными зарисовками главных действующих лиц и домашними подробностями жизни Советского Союза 1941 года.
Его описание Сталина, сидящего в угаре на даче и удивленного визитом членов Политбюро, бесценно. — Зачем ты пришел? Сталин заикался, видимо, полагая, что его пришли арестовывать.
Точно так же обсуждение знаменитого радиообращения Сталина к советскому народу после почти двухнедельного молчания наполнено проницательностью. Во время подготовки к речи Сталин пригласил известного московского диктора Юрия Левитана в Кремль для тренировки. «Как мне представиться?» — спросил Сталин. — Как всегда, товарищ Сталин, — неловко ответил Левитан. «Где делать паузы?» «Там, где вы их всегда делаете, товарищ Сталин». Даже Сталину пришлось смеяться. Однако сама речь стала водоразделом. Фактически, обращаясь к своим слушателям как к «братьям и сестрам», Сталин как бы предлагал советскому народу новый «общественный договор». Многие, кто это услышал, отмечает Плешаков, «плакали от облегчения».
Хотя его действия чуть не разрушили фирму, по крайней мере, босс вернулся к своим обязанностям. В следующие несколько месяцев они будут умирать за него толпами по дороге в Москву.
Понадобились миллионы простых советских солдат — «дядя Ваня», как их называет Плешаков, — чтобы исправить то, что так бесцеремонно разрушил Сталин. В конце концов, Плешаков возлагает беду прямо на Сталина. Жестокость и бесчеловечность его режима, непрекращающиеся кровавые чистки и лагеря рабского труда — все это создавало атмосферу страха, парализовавшую вооруженные силы. Многие послечисточные генералы были халтурщиками, но даже такие порядочные, как Жуков или Семен Тимошенко, не могли эффективно руководить в этой зловещей атмосфере. Однако террор имел и другой эффект. Это заставило как гражданских лиц, так и генералов безмолвно принять режим, который удерживал Сталина у власти, даже после того, как он выставил свою некомпетентность на всеобщее обозрение. «Большой террор спас диктатора и его систему, — утверждает Плешаков. «Вместо того, чтобы рухнуть летом 1941, как и должно было, оно просуществовало еще пятьдесят лет». Это может быть худшим обвинением из всех. Для Сталина созданная им гора трупов — как жертв репрессий, так и погибших на войне — была просто формой гарантии занятости.
Первоначально опубликовано в апрельском выпуске журнала World War II за 2006 г. Чтобы подписаться, нажмите здесь.
ПОСЛЕДНЯЯ АРМАДА ЦАРЯ | Киркус Отзывы
ЭПИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЦУСИМСКУЮ БИТВУ
Волнующая реконструкция одного из величайших и наименее известных морских сражений в истории.
14 и 15 мая 1905 года японский флот уничтожил большую часть российского флота в генеральном сражении в Цусимском проливе между Японией и Кореей. Это было последнее из многих унижений для русского флота, пишет русский историк Плешаков ( Бегство Романовых , 1999), который преодолел полмира, чтобы найти безопасную якорную стоянку во Владивостоке, но его преследовали неудачи и несчастные случаи, в том числе нападение на группу британских рыбацких лодок у берегов Испании; кроме того, русские корабли, хотя и под командованием прославленного адмирала Зиновия Петровича Рожественского, были плохо оборудованы и устарели, укомплектованы неэффективными линейными офицерами и мятежными матросами и опирались на неполные, а иногда и ошибочные разведданные.
