Россия хоронит погибших в результате авиакатастрофы в Египте, ищет ответы событие, которое может повлиять на широкую общественную поддержку авиаударов Кремля в Сирии, если окажется, что это была бомбовая атака исламистов.
Родственники скорбят у могилы Алексея Алексеева, погибшего в результате крушения российского авиалайнера в Египте, во время похоронной церемонии на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге, Россия, 5 ноября 2015 года. REUTERS/Peter Kovalev
В Санкт-Петербурге, в пункте назначения обреченного самолета Metrojet Airbus A321, друзья и близкие прощались с 31-летним Алексеем Алексеевым, сотрудником предприятия отопительно-вентиляционного оборудования, возвращавшимся из отпуска в г. Шарм аль-Шейх.
Один из 224 человек, погибших в результате крушения российского самолета на Синайском полуострове в Египте, по словам коллег по работе, он и его белорусский коллега получили поездку в Египет в качестве награды за их усилия на работе.
В четверг они наблюдали, как он был тихо похоронен на обсаженном березами Богословском кладбище к северо-востоку от центра Санкт-Петербурга.
«Следствие не может вернуть его, но мы должны выяснить, что произошло, чтобы то же самое не случилось с другими», — сказала на похоронах корреспонденту Reuters Юлия Виноградова, двоюродная сестра Алексеева.
Она сказала, что не знает, какой из теорий крушения верить.
Ответственность за нападение взяла на себя группа группировки «Исламское государство». Британское правительство заявило, что подозревает исламистов в заговоре с бомбой и приостановило полеты в аэропорт. Источник, близкий к следствию, заявил, что причиной взрыва в воздухе могла стать техническая неисправность.
Кремль, который 30 сентября начал кампанию воздушных ударов по исламистским боевикам в Сирии, заявил, что всем нужно дождаться результатов официального расследования.
Выводы могут повлиять на общественное мнение, которое до сих пор сильно поддерживало сирийскую кампанию.
Опрос общественного мнения Левады, опубликованный в конце октября, показал, что 53 процента россиян одобряют политику своего правительства в отношении Сирии, в то время как аналогичный опрос, проведенный ранее в том же месяце государственным социологическим центром ВЦИОМ, показал, что 84 процента россиян поддерживают решение Владимира Путина о запуске там авиаудары.
Если следователи придут к выводу, что самолет был сбит бомбой, заложенной исламистами, российское общественное мнение может либо ожесточиться, либо поддержка может начать ослабевать.
Похороны в четверг подчеркнули риски для Кремля.
На просторной Дворцовой площади Санкт-Петербурга, на которую выходит Зимний дворец, вокруг центрального памятника громоздились стопки цветов и детских игрушек в память о жертвах.
Посетители оставили стихи, а также сообщения поддержки близким. Среди них кто-то приколол записку о кончине Алексеева, человека, похороненного в четверг.
«В священной памяти», — гласило оно. «Преступники должны ответить за это. Причина (его смерти) — война в Сирии».
Некоторые говорили, что они никогда не были убеждены в том, что Россия вмешается в Сирию.
«Операция в Сирии всегда была для меня под вопросом», — сказал Денис, врач, стоя среди толпы. «Это не изменилось».
Юлия Виноградова, двоюродная сестра покойного, заявила, что хотела бы, чтобы в аэропортах зарубежных стран были введены более жесткие проверки безопасности.
Это мнение поддержал премьер-министр Дмитрий Медведев, который приказал чиновникам министерства транспорта начать переговоры со своими иностранными коллегами о введении новых мер контроля. .
«Алексей был любимцем всей семьи, он нас объединял и поддерживал», — сказала Виноградова, сообщив, что тело ее двоюродного брата находилось в первом самолете МЧС, доставившем мертвых из Египта в понедельник утром.
Его тело было целым и опознано ее матерью, сказала она.
Когда его гроб выносили из катафалка, мать Алексеева плакала и цеплялась за его фотографию, а его маленького сына возил в коляске друг семьи, подальше от небольшой группы людей, сгрудившихся вокруг могилы.
Алексеев был похоронен в нескольких метрах от могилы советского готик-рок-певца и автора песен Виктора Цоя, героя андеграунда в его родном Санкт-Петербурге.
В древнем городе Великом Новгороде, в 100 милях к югу от Санкт-Петербурга, после службы в побеленном храме похоронена еще одна жертва, 60-летняя Нина Лущенко, работница школьной столовой.
Вернувшись в Санкт-Петербург, коллеги Алексеева по работе сказали, что они скептически относятся к тому, что официальное расследование даст какие-либо твердые ответы.
«Мы просто пришли попрощаться с нашим другом», — сказал один из коллег, назвавшийся только Сергеем.
Под редакцией Эндрю Осборна и Питера Граффа
Писатель на войне под редакцией Энтони Бивора и Любы Виноградовой
Пантеон. 400 стр. $27.50Есть писатели, которые кажутся поглощенными временем, в котором они живут, и Василий Гроссман, великий русский романист и военный корреспондент, был одним из них. Родился в 1905 в провинциальном украинском городке Бердичеве он был сыном ассимилированных и секуляризованных евреев. Его родители часто путешествовали за границу и, как и другие члены семьи, вполне могли поселиться в Европе или Америке. Как советский подданный он был обречен на опыт сталинизма и нацизма.
На фотографиях Гроссман изображен серьезным и неуклюжим, в очках, типичным оседлым интеллектуалом.
Всегда несколько наивный и, по-видимому, никогда не состоявший в партии, он, тем не менее, писал романы, которые должен был писать коммунист в период между двумя мировыми войнами. Но даже при этом в 1919 году его допрашивали по подозрению в «троцкистских» связях.38, и вполне мог закончиться жертвой Большого террора.
Когда Гитлер вторгся в Советский Союз в 1941 году, Гроссман сразу же пошел добровольцем. Отклоненный по физическим причинам от военной службы, он стал специальным корреспондентом Красной Звезды («Красная Звезда»), военного журнала с огромной читательской аудиторией. Его редактор генерал Ортенберг, партийный деятель, считал Гроссмана «совершенно гражданским по натуре [без] властных интонаций в голосе», но также говорил о нем: «Он знал о душах людей».
Почти никогда не покидая передовой, Гроссман часто избегал смерти, прикрывая Красную Армию в ее первоначальном отступлении и последующем восстановлении; в частности, он присутствовал на протяжении всех месяцев Сталинградской битвы.
Он, должно быть, был крепче, чем казался, на самом деле необычайно бесстрашным: как записано в «Писатель на войне» , однажды он пересек сломанный мост через Вислу, взобравшись по веревке, прикрепленной к лестнице, с чемоданом в одной руке. Его вера в дух солдат, сражающихся за матушку-Россию, настолько хорошо совпадала со сталинским целесообразным национализмом, что имя Гроссмана стало нарицательным.
Гроссман был с бойцами Красной Армии, освобождавшими нацистские лагеря смерти Майданек и Треблинку. В Бердичеве он обнаружил, что его мать была убита вместе с примерно 20 000 других евреев. Шок от этих событий и чувство вины за то, что он бросил мать на произвол судьбы, омрачили всю оставшуюся жизнь.
После войны, под эгидой официального Еврейского антифашистского комитета, Гроссман сотрудничал с Ильей Эренбургом (писателем, который десятилетиями ориентировался во всех косяках сталинской политики) в сборе документов и свидетельств очевидцев массового убийства евреи, титул которых должен был быть Черная книга .
_____________
Илья Эренбург однажды сказал, что Сталин был самым преданным читателем Гроссмана, но в другой раз, что Сталин его ненавидел. Что почти несомненно, так это то, что только своевременная смерть Сталина в 1953 спас Гроссмана от Гулага или похуже. Советский эксперимент своим жестоким и случайным образом сначала способствовал, а затем раздавил его.
В ответ он провел следующие годы, написав Жизнь и судьба , огромный шедевр военного романа с толстовскими отголосками и амбициями, основанный на всем, что он пережил. Его герой, еврей, как и он сам, отказывается участвовать в одиозном идеологическом процессе доноса и признания, которого требует партия, вместо этого отстаивая моральную и интеллектуальную честность и себя как еврея.
В одной из самых ярких сцен этого романа комендант нацистского лагеря и пленный старый большевик спорят о тоталитаризме, присущем им обоим. Один из первых, кто изобразил коммунизм и нацизм как зеркальные отражения, Гроссман также смог сделать в «Жизнь и судьба » предсказание, которое в итоге оказалось верным в обоих случаях: «Тоталитарное государство, отказывающееся от насилия, погибнет». Рискуя собственной жизнью, он также писал, что Сталин должен был поднять над головами евреев «тот самый меч уничтожения, который он вырвал из рук Гитлера».
В другой незабываемой сцене агенты гестапо, сдавшись Красной Армии в Сталинграде, вынуждены выносить своих мертвых жертв из здания на глазах у перепуганных и мстительных русских. Среди трупов молодая девушка со светлыми волосами. Пожилая русская женщина бросается вперед с криком «Дитя мое!», но тут же по непонятным причинам сует кусок хлеба в руку одного из поверженных немцев.
Руководящая идея Гроссмана состоит в том, что импульсивная доброта — это все, что нужно для искупления.
В Жизнь и судьба Гроссман оказался свободным человеком и евреем. Но только его политическая наивность может объяснить тот факт, что в 1960 году он представил эту работу для публикации. КГБ немедленно конфисковало все, что с этим было связано, в том числе, как говорят, копирку и ленты, которыми пользовались машинистки. (Виталий Шенталинский не упоминает об этой краже в Литературном архиве КГБ , его в остальном познавательной книге о репрессированных советских писателях.) Дело дошло прямо до ЦК Коммунистической партии. Михаил Суслов, хранитель партийной идеологии, сказал Гроссману, что роман не может быть опубликован в течение 200 лет — дань в извращенной форме. Гроссман обратился к самому генсеку Хрущеву: «Какой мне смысл быть физически свободным, когда арестована книга, которой я посвятил свою жизнь?»
Безрезультатно. Во время своей смерти от рака в 1964 году отчаявшийся Гроссман мог только надеяться, что Жизнь и судьба когда-нибудь будут опубликованы.
Один уцелевший экземпляр машинописного текста был спрятан у друга и в конечном итоге контрабандой вывезен за границу, предположительно с помощью Андрея Сахарова. Англоязычная версия появилась в 1985 году, что совпало с приходом к власти Михаила Горбачева и политикой
_____________
Что касается Писатель на войне , он состоит из многочисленных уцелевших записных книжек, которые Гроссман хранил в полевых условиях, дополненных в последовательное повествование за счет включения писем, цитат из статей в Red Star и комментариев. редакторами. В целом это убедительное и драматическое целое — сырой материал, из которого был добыт «Жизнь и судьба ». Это также самостоятельный исторический документ, уникальным образом отражающий повседневную эволюцию войны на Восточном фронте.
Техника Гроссмана заключалась в том, чтобы проводить бесконечные опросы генералов, снайперов, танкистов, артиллеристов, летчиков, всех и каждого, а затем записывать услышанное. Сопутствующие им кровопролитие, жестокость и самопожертвование часто побуждают его к эмоциональным обобщениям:
На фронте терпение и покорность, покорность немыслимым лишениям. Это терпение сильных людей. Это терпение великой армии. Величие русской души невероятно.
Однако, сталкиваясь с конкретными сценами, Гроссман почти всегда остается бесстрастным. «Автоматчик Колосов был по грудь зарыт в землю», — говорится в одной из записей. «Он застрял там со смехом: «Это меня бесит!» Или еще:
Мне еще в штабе фронта сказали, что вся семья Хасина была убита в Керчи немцами, производившими массовый расстрел мирных жителей. Чисто случайно Хасин увидел фотографии погибших людей в канаве и узнал свою жену и детей. Я думал, что он чувствует, когда ведет свои танки в бой? Очень сложно составить четкое впечатление об этом человеке, потому что в штате есть молодая женщина, врач
изба [крестьянский дом], который командует им в грубой и дерзкой манере.
Здесь и в других местах романист и репортер в Гроссмане сосуществуют. Дважды во время войны ему довелось побывать в доме Толстого в Ясной Поляне, и он как бы чувствует себя обязанным соответствовать своему старому хозяину: «Могила Толстого. Рев истребителей над ним, гул взрывов и величественная тишина осени. Это так тяжело. Я редко чувствовал такую боль». Кошки, пойманные в драке или укрывающиеся на подоконниках от выстрелов, получают выгоду от его настойчивости в доброте, здесь граничащей с сентиментальностью. В целом субъективное и объективное полностью совпадают:
Сумерки. Туманно и дождливо. Запах лесной плесени. Лужи на дороге. Темные сосновые леса, поля, хутора, амбары, дома с остроконечными крышами. Огромный плакат: «Солдат, вот он! Логово фашистского зверя».
_____________
Если бы эти дневники прочитал кто-нибудь из авторитетных лиц, Гроссман был бы арестован. Было бы вполне достаточно процитировать против него записанное им замечание женщины в столовой: «О, этот Гитлер! Он настоящий сатана! А мы раньше говорили, что коммунисты — сатаны».
Возможно, из соображений защиты он игнорирует участие украинцев в массовых убийствах нацистов, а также позорное бездействие Красной Армии, пока немцы разрушали Варшаву в 1919 году.44. Но тема, которая тайком всплывает с течением времени, — это его собственная решимость отделить героизм советского солдата от бесчеловечности, тщеславия и, наконец, некомпетентности Сталина и партии.
Патриотизм и коммунизм, как понял Гроссман, были двумя разными вещами, которые во время войны просто случайно соединились. Большая часть убийств, которые он записал, была официальной жестокостью ради убийства. «Чрезвычайное событие» было советским эвфемизмом для обозначения дезертирства или сотрудничества с врагом. Гроссман сообщает о случае, когда один такой обвиняемый предатель, ожидавший казни, стоял рядом, пока военные инженеры рыли для него могилу. «Сними сапоги, — сказали ему. Он снял один ботинок очень ловко, носком другой ноги. Другой ботинок занял какое-то время, он какое-то время прыгал на одной ноге».
Как и русская мать под Сталинградом в Жизнь и судьба , Гроссман испытывал чувства даже к пленным немцам; они тоже были людьми. Но столкнувшись с нацистскими лагерями смерти и опрашивая выживших и местных поляков в попытке точно восстановить то, что произошло, и, таким образом, осознать чудовищность этого, он спрашивает себя, как люди могли создавать и управлять такими местами. Red Star опубликовал свой отчет под названием «Ад под названием Треблинка». Он цитировался на Нюрнбергском процессе и по праву полностью перепечатан здесь.
Тщательное и подробное описание Гроссманом пыток массовых убийств имеет силу трогать и пугать, подобно Примо Леви. Он также одним из первых сделал очевидный моральный вывод:
.Бесконечно тяжело даже читать это. Читатель должен мне поверить, это так же трудно писать.