Окружающий мир 3 класс плешаков рабочая ответы: ГДЗ окружающий мир рабочая тетрадь 3 класс Плешаков

Голос их Учителя

Эпилог

Примечание об источниках и методологии

Примечания

Библиография

Указатель

Первое издание 2006 г.

2 Авторские права © 2005 Константин Плешаков

ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ

Для получения информации о разрешении на воспроизведение отрывков из этой книги напишите в Permissions, Houghton Mifflin Harcourt Publishing Company, 215 Park Avenue South, New York, NY 10003.

www.hmhco.com

Библиотека Конгресса каталогизировала печатное издание следующим образом:

Плешаков, Константин.

Сталинская глупость: трагические первые десять дней Великой Отечественной войны на Восточном фронте / Константин Плешаков.

стр. см.

Включает библиографические ссылки и указатель.

ISBN 0-618-36701-2

1. Мировая война, 1939–1945 гг. — Кампании — Восточный фронт. 2. Сталин, Иосиф, 1879–1953.I. Название.

D764.P5317 2005 940,54’217 — dc22

2004065133

ISBN-13: 978-0-618-77361-9 (pbk.)

ISBN-10: 0-618-77361-4 (pbk.)

Карты Жака Шазо

eISBN 978-0-547-41650-2

v2.0515

Для Лени Серебрякова, который присоединился ко мне во время прилива на пляже Лонг-Айленда; без его присутствия я, вероятно, рассказала бы историю 22 июня подковообразным крабам — не говоря уже об искуплении моих все еще сомнительно молодых близнецов, Антона и Ани, которые наблюдали за моей судьбой с берега, и моей матери, Эльзы, не подозревая, в тот день за четыре тысячи миль от нас

Завершением этого проекта я обязан нескольким людям и хочу выразить каждому свою благодарность.

Моей семье — маме Эльзе Биленко и детям Антону Плешакову и Ане Плешаковой. Жизнь в целом и письмо в частности имеют смысл только тогда, когда можно делиться.

Моему агенту Сьюзан Рабинер. Без Сьюзен эта книга никогда бы не была задумана и, конечно же, размещена.

Джойс Зельцер из издательства Гарвардского университета, которая помогла мне найти Сьюзен.

Эрику Чински, который с энтузиазмом приветствовал меня в Houghton Mifflin.

Редактору этой книги Аманде Кук из Houghton Mifflin, которая терпеливо разбиралась с глупостями Сталина, и очень напряженному автору, который иногда отчаялся их интерпретировать.Лиз Дюваль, которая красиво обрезала книгу, и Эрике Эйвери за все вопросы.

Саре МакНалли за ее вдохновляющий интерес к моему письму.

Эдвине Круз, за ​​смех и слезы.

Тане Бабёнышевой, за идеи.

Саше Сумеркину, за мудрость и волшебство.

Особая благодарность Биллу и Джейн Таубман, Джону Кертису Перри, Марти и Сьюзан Шервин, а также Стивену Джонсу за их щедрую и неоценимую помощь в деле об отказе Плешакова в духе кафкианства.

Джоан Кокс, Льву Б. Дубницкому, Леониду Колпакову, Славе Могутину, Кате Ожеговой, Кате Егоровой и Саше Зотикову за участие и поддержку.

На мой курс «Критическая социальная мысль 350» в 2003 году в колледже Маунт-Холиок — Алима Буччантини, Меган Чабаловски, Дори Коэн, Ноэль Даниан, Амелия (Майлз) Гофф, Наоми Голдберг, Ханна Хафтер, Клода Косиор, Лаура Нортон-Крус, Клэр Роббинс, и Сара (Серафина) Янгдал-Ломбарди — для стимуляции.

Размещение Красной Армии 22 июня 1941 года и план превентивной войны [>]

Одиссея 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Рябышева [>]

Восточный фронт , 3 июля 1941 г. [>]

Иосиф Сталин страдал бессонницей, часто не спал до рассвета.Но вечером 21 июня 1941 года абсолютный правитель некогда огромного царского царства ушел в отставку нехарактерно рано.

Предыдущий день выдался напряженным. Сообщения о немецких планах нападения на Советский Союз доходили до него весь день из многих источников. Всего несколько дней назад он не верил таким сообщениям. Он не сомневался, что Гитлер однажды обратит свой хищный взгляд на Советский Союз, но, по мнению Сталина, этого не произойдет до весны 1942 года, после того, как Британия окажется на коленях.Он считал, что немецкий генеральный штаб не позволит Германии снова увязнуть, как это было в 1914 году, в войне на два фронта. К тому времени план самого Сталина, который он держал в секрете до сих пор даже от большинства своих генералов, будет в силе. Он призывал к полномасштабной атаке на немцев, которая позволила бы Советскому Союзу захватить еще больше Восточной Европы и присоединить ее к Красной империи.

До середины июня Сталин чувствовал себя в достаточной безопасности, и если что-то его и беспокоило, так это не немецкие линии, быстро разворачивающиеся вдоль западной границы Советского Союза, а пристальное внимание двух его высших военачальников, наркома обороны Семена. Тимошенко и упрямый и откровенный начальник Генштаба Георгий Жуков.В то время как Сталин думал о сроках нападения Германии, генералы были гораздо менее оптимистичны. По его приказу они разработали сверхсекретный план наступления Красной Армии в будущем, но они также знали, что, если Германия нападет сейчас, план не будет иметь значения, и не было никакой оборонительной стратегии, к которой можно было бы отступить, потому что диктатор счел такую ​​предосторожность ненужной. Это был потенциально катастрофический сценарий, как постоянно напоминали ему два генерала.

Сталин утаивал от них тревожную информацию, которую он получал от своих шпионов в Европе — информацию, которая постоянно предсказывала неминуемое нападение Германии, — но они получали достаточно тревожные собственные сообщения с границы.По крайней мере десять немецких самолетов пересекали советскую границу ежедневно, некоторые из них проникали на 30 миль вглубь советской территории. Один из самолетов не развернулся, пока не достиг Москвы, 650 миль в пределах границы, где он благополучно и дерзко приземлился, предположительно разведав наиболее вероятный маршрут для немецких сухопутных войск от границы до советской столицы. Тимошенко и Жуков сошлись во мнении, что подобные вторжения недвусмысленно указывают на намерение Гитлера нанести удар в ближайшее время. 13 июня они начали настаивать на том, чтобы Сталин разрешил им привести войска на западной границе в состояние повышенной боевой готовности. Давай поговорим об этом позже, сказал диктатор, отмахиваясь от них.

Но через несколько дней генералы вернулись, еще более решительные, и потребовали агрессивной перегруппировки войск и даже мобилизации резервистов.

Вы понимаете, что это будет означать войну? Сталин взорвался.

Генералы промолчали, и в этом многозначительном молчании Сталин смягчил свой гнев и сухо спросил: Сколько дивизий у нас на западе?

Сто сорок девять.

Видите, этого должно хватить. У немцев их не так много.

Но у Жукова был готов ответ. По нашим данным, в немецкой дивизии от четырнадцати до шестнадцати тысяч человек, а в нашей — всего восемь тысяч.

Сталин пришел в ярость. Вы не всегда можете доверять разуму, отрезал он.

Жуков и Тимошенко не посмели возразить, но в частном порядке согласились, что это замечание абсурдно.Однако жестокая ирония заключалась в том, что Сталин был прав: поскольку им было отказано в доступе к большинству шпионских телеграмм, генералы не знали, что шпионы уже предупредили о вторжении Германии, сначала еще в июле 1940 года, а затем в первые недели войны. 1941 год, затем снова апрель. Теперь, недоверчивый по своей природе, диктатор просто отклонил предупреждения шпионов как глупость или, что еще хуже, измену.

В течение первых недель июня он встречал мольбы Жукова и Тимошенко с огромным раздражением и старался как можно меньше видеться с генералами.Однако теперь он потерял душевное спокойствие. Шпионские телеграммы из Бухареста или Хельсинки можно было игнорировать, но концентрация войск Вермахта вдоль границы и присутствие самолетов Люфтваффе в советском воздушном пространстве были неопровержимыми фактами.

Двадцать двумя месяцами ранее, в августе 1939 года, Сталин вступил в союз с Гитлером, подписав советско-германский пакт о ненападении. Пока что альянс окупился. Гитлер позволил Сталину оккупировать Эстонию, Латвию, Литву и территории Польши, Румынии и Финляндии, которые были частью старой царской империи.Восточная Польша была особенно полезной собственностью для приобретения, так как она отодвинула советскую границу на 200 миль к западу.

Но аннексия территории и получение контроля над ней — это разные вещи. Сталин прекрасно понимал, что вновь приобретенные территории кишат антисоветскими элементами. Его полиция усердно работала, стреляя в некоторых подозреваемых и отправляя других в ГУЛАГ, но Сталин знал, что те, кто еще не был изгнан с корней, с радостью будут сотрудничать с немцами, возможно, даже создадут диверсионную группировку в тылу Красной Армии.

Он сам создал еще более серьезную проблему. С аннексией восточной Польши Советский Союз демонтировал укрепления вдоль своей первоначальной границы. Но теперь, двадцать месяцев спустя, строительство новой линии укреплений было далеко не завершено.

Сталин восхищался в Гитлере его дерзким характером. Если Гитлер действительно планировал нанести удар сейчас, он хорошо выбрал момент, атакуя, когда Советский Союз был чрезвычайно уязвим.

После долгих колебаний вечером 21 июня Сталин созвал секретное совещание, чтобы завершить разработку плана превентивного удара.В пересмотренном плане предусматривалось начать атаку в течение пары недель.

В 8 часов вечера, когда конференция еще продолжалась, ему срочно позвонил Жуков. Немецкий унтер-офицер пересек границу, чтобы доложить советскому командованию, что Германия нанесет удар в первые часы 22 июня. Если дезертир был прав, у Сталина было меньше восьми часов на подготовку к нападению. Но когда Тимошенко и Жуков вошли в его кабинет через пятьдесят минут, они обнаружили, что лидер все еще неохотно верил в неизбежность нападения.

Может быть, это немецкая провокация, а не реальное нападение? — снова спросил Сталин.

Они возражали. Нет, мы считаем, что дезертир говорит правду.

Сталин мог бы проклясть хитрого Гитлера за то, что тот перехитрил его. Он мог бы проклясть себя за игнорирование настоящей опасности, потому что был поглощен выполнением своего секретного плана в будущем. В момент смелого руководства, реального или подпитываемого бравадой, он мог бы сказать: Мы будем сопротивляться им до последнего человека.Делайте все возможное, чтобы отразить любую атаку. Вместо этого, сомневаясь в том, что он не мог серьезно относиться к предыдущим сообщениям, он спросил, ни в коем случае не конкретно: Что нам теперь делать?

Его вопрос был встречен молчанием — неудивительно, учитывая тот факт, что рассказ Сталину о том, что он не хотел слышать, часто приводил к билету в один конец в ГУЛАГ. Однако, когда Тимошенко посчитал, что прошло достаточно времени, он ответил на вопрос прямо. Мы должны привести войска на западной границе в состояние повышенной боевой готовности.

Затем Сталин узнал, что Тимошенко и Жуков уже подготовили предварительный план именно такого шага. Нравится ему это или нет, но его генералы готовились к войне.

Тогда прочтите! сказал он, фыркнув, имея в виду документ, который они держали в своих нетвердых руках.

Ему не понравился план. Нисколько. Он признал, что на границе возможны какие-то проблемы, но все еще не мог поверить, что это означает войну. Возможно, Гитлер пытался проверить готовность СССР к войне.Возможно, он намеревался устроить перестрелку, чтобы использовать ее в качестве рычага в будущих дипломатических переговорах. Но война? Война на советской земле до падения Британии? Это просто казалось невозможным. Его суждение до сих пор было верным, и он верил ему.

Командиры войск, объявил он, должны быть проинформированы о том, что 22 или 23 июня после неустановленной провокации может произойти внезапное нападение Германии. Следовательно, войска должны были подойти ближе к границе и всю ночь оставаться в состоянии повышенной боевой готовности.Однако если немецкое вторжение было обнаружено, их было , чтобы не поддаваться никаким провокациям, чтобы предотвратить серьезных осложнений, — другими словами, тотальную войну. По сути, Сталин обездвижил свои вооруженные силы, поскольку любой быстрый ответ на немецкое нападение можно было истолковать как попадание в ловушку Гитлера.

Возвращаясь в Наркомат обороны, Жуков и Тимошенко не обменялись ни словом, сосредоточившись на собственных мыслях о своем затруднительном положении.Могучая немецкая военная машина собиралась атаковать Советский Союз, и Сталин связал им руки.

Два генерала решили переночевать в кабинете Тимошенко. Офицеру Наркомата обороны или Генерального штаба не разрешалось покидать свой рабочий стол, дежурил он в ту ночь или нет. Но в 11 часов вечера Сталин направился домой, полагая, что его приказ позаботился о ситуации. Вскоре после полуночи он должен был попасть в штаб всех военных округов, а оттуда — в каждую часть Красной Армии.По крайней мере, он так думал. Сталин и его высшие генералы не знали, что связь на западе уже была нарушена немецкими диверсантами, действующими по приказу Гитлера вечером 21 июня, чтобы на следующее утро начать полномасштабное наступление на Советский Союз.

Почти через пять часов после того, как Сталин покинул свой кабинет, в 3:45 утра, генерал Власик, начальник его личной безопасности, разбудил его и сказал, что ждет срочный звонок. Было отмечено, что Сталину понадобилось три минуты, чтобы взять трубку.

Жуков звонил. Он с тревогой сообщил, что немецкие самолеты бомбили все крупные советские города вдоль западной границы.

Сталин не ответил. Жуков мог слышать только его дыхание.

Вы поняли, что я сказал?

Еще тишина. Наконец, Сталин спросил: Где нарком обороны?

Разговор с Киевским военным округом. Прошу вашего разрешения открыть огонь для ответа.

Разрешение не предоставлено, Сталин сказал. Это немецкая провокация. Не открывайте огонь, иначе ситуация обострится. Приходите в Кремль и вызывайте Политбюро.

Жуков не мог поверить в то, что слышал. Немцы нападали на Советский Союз, но лидер страны утверждал, что это провокация, и откладывал важные решения.

Когда Жуков и Тимошенко добрались до Кремля в 5:45 утра, они обнаружили там еще троих: начальника разведки Лаврентия Берия, идеологического сторожевого пса Льва Мехлиса и всегда послушного заместителя Сталина Вячеслава Молотова.Сталин был бледен. Он сидел за столом, перебирая трубку. В трубке даже не было табака.

Может ли это быть провокацией со стороны немецких генералов? он спросил.

Немцы бомбят наши города в Украине, Белоруссии и Прибалтике, Тимошенко ответила. Это не похоже на провокацию.

Когда немецким генералам нужно устроить провокацию, сказал Сталин, они будут бомбить даже свои города.. . Немедленно звоните в посольство Германии, приказал он .

Посольство было готово к звонку. Дежурный дипломат сказал, что посол, граф фон Шуленбург, должен сделать важное заявление Его Превосходительству, наркому иностранных дел г-ну Молотову.

Вскоре после отъезда Молотова на встречу с Шуленбургом заместитель Жукова генерал Ватутин сообщил, что немецкие войска начали переход границы. Вторжение требовало немедленного ответа, но Сталин все еще откладывал. Подождем Молотова, он упрямо бормотал.

Через несколько минут в комнату прокрался Молотов, потрясенный. Правительство Германии объявило нам войну, сказал он. Садясь за стол переговоров, он не упомянул, что, когда фон Шуленбург сделал роковое объявление, он сам пищал: Что мы сделали, чтобы заслужить это?

По Сталину, они ничего не сделали, чтобы заслужить это. Напротив, в течение двадцати двух месяцев, с момента начала войны в Европе, Кремль изо всех сил старался задобрить Берлин, как будто умиротворение еще не было испробовано в Мюнхене и показало свою неэффективность в удовлетворении Гитлера. аппетит.Всего несколькими днями ранее Сталин отправил девять тонн стратегического сырья — меди, никеля, олова, молибдена и вольфрама — на военные заводы в Германии. Он лично уполномочил немецких офицеров исследовать советские приграничные районы, якобы с целью найти могилы немецких солдат, погибших во время Первой мировой войны, игнорируя неоднократные предупреждения Жукова и Тимошенко о том, что эти поездки были миссией по сбору материально-технической информации.

Теперь, услышав объявление войны, Сталин опустился ниже в кресле.Хотя он ничего не сказал, никто не вмешался. Казалось, что никто в комнате не знал, что делать дальше.

Подобно тому, как каждый американец старшего поколения помнит, где он был, когда было сообщено об убийстве Джона Кеннеди, каждый пожилой россиянин помнит, где он был, когда были объявлены новости о нападении Германии. Члены моей семьи были одними из первых в стране, кто был проинформирован. Они знали, что война началась еще до Иосифа Сталина.

Это произошло не из-за какой-то особой привилегии.Мои дедушка и бабушка были не красными магнатами, а инженерами. Им просто не повезло работать на электростанции в Севастополе, расположенной на окраине Советского Союза в Черном море. Севастополь был первым советским городом, подвергшимся нападению люфтваффе, и предупреждение, которое получила моя семья, было не заявлением советского правительства, сделанным девятью часами позже, в полдень, а немецкими бомбами, которые упали на город в 3:15 утра.

Моя бабушка, Анна Федоровна Зимина, была жесткой женщиной.Фермерская девочка, родившаяся в южнорусских степях, в десять лет ушла из дома и уехала в большой город, чтобы поступить в школу. К двадцати годам она уже была инженером на крупной угольной шахте, одной из первых женщин-профессионалов в этой области. Она видела много ужасных вещей: во время гражданской войны коммунисты убили ее отца на заднем дворе семьи; несколько лет спустя, во время сталинской коллективизации, семью выгнали из дома и отняли у нее все имущество; на пике Большого террора она сама была обвинена в саботаже и чуть не погибла.Но какими бы драматичными или ужасающими ни были эти эпизоды, по ее словам, ни один из них не мог сравниться с тем, что она видела во время Второй мировой войны.

Чудом ее семья выжила после разрушения их дома в Севастополе немецкой бомбой. Когда Советы эвакуировали город, Анне и ее мужу было приказано взорвать электростанцию, на которой они работали, но прежде чем они смогли выполнить этот приказ, Красная Армия бежала, таким образом передав их (и электростанцию) в руки. немцев.Во время немецкой оккупации моя бабушка варила картофельные кожуры, которые она украла у солдат Вермахта; она искала свою сестру в развалинах города; зимой она пересекала Крымские горы, неся на спине семьдесят фунтов муки. Когда ее мать умерла от рака, ей пришлось самой копать могилу. Она отказалась ехать в Германию на рабский труд, и немецкий офицер чуть не застрелил ее за свое упорство. Однажды румынские солдаты расстреляли ее и ее шестилетнюю дочь — мою мать Эльзу.(К счастью для меня, союзники Гитлера с хаотичных Балкан были навеселе, поэтому промахнулись.) Для моей бабушки два слова суммировали все эти ужасы: 22 июня.

Вторая мировая война оставила шрамы по всей Европе, Северной Африке и Среднему. Восток, Тихий океан и даже, что примечательно, Карибский бассейн. Конечно, одни народы пострадали больше, чем другие. Мы, дети, жившие в западной части Советского Союза в 1960-е годы, знали, что росли на огромном поле битвы. Спустя двадцать лет после войны на нашей земле по-прежнему оставались шрапнели, патроны и порванная танковая броня.У хулиганов моего детства были немецкие кастеты, и время от времени местная газета сообщала о смерти подростка, который обнаружил в лесу гранату и попытался ее взорвать. В Черном море рыболовные сети регулярно ловили ржавые, остроконечные мины, все еще плавающие в воде. Даже в конце 1990-х годов поход по лесу практически где угодно между Москвой и западной границей заставлял вас преодолевать окопы военного времени; хоть и распаханные в полях, они остались в лесах.Если бы вы позаботились, вы могли бы легко вычислить, сколько пулеметов или артиллерийских орудий было использовано здесь полвека назад, потому что траншеи были сделаны по индивидуальному заказу, чтобы вмещать каждый драгоценный предмет дефицитного оружия.

Десять дней, прошедших после 22 июня 1941 года, изменили русский народ так, как он еще не мог смириться. В те дни у нации возникло мучительное чувство неудачи, что является одной из причин того, что термин Вторая мировая война используется в России исключительно историками и спичрайтерами, в то время как все остальные до сих пор называют конфликт войной.

Подумайте о следующем: за первые три недели войны двадцать восемь советских пехотных дивизий были уничтожены, а выжившие потеряли половину или более своих солдат. За первые двадцать дней Советы потеряли каждого пятого солдата, расквартированного на передовой — примерно 600 000 человек из примерно 3 миллионов. Только в окрестностях Минска в плен попали 328 898 советских солдат. Десятки тысяч остались пропавшими без вести.

По сей день никто не знает, сколько советских жизней было потеряно при возвращении этой земли.В 1945 году, когда союзники победили, Сталин установил цифру в 10 миллионов. Его преемник Никита Хрущев щедро прибавил еще 10 миллионов. При Михаиле Горбачеве официальная цифра подскочила до 27 миллионов; по некоторым независимым оценкам, сейчас она составляет 50 миллионов. Возможно, точная цифра никогда не будет известна. Между 1941 и 1945 годами никто не следил за погибшими ни на передовых позициях, ни в сражающемся тылу. После войны попытки восстановить случившееся были бы восприняты властями как подрывные, такова была советская тирания над информацией — и историей.

Однако, по самым скромным подсчетам российского Генерального штаба, Советский Союз потерял от 8,6 до 11,4 миллиона солдат (Гитлер потерял 3,25 миллиона комбатантов как на западе, так и на востоке). Еще 5,8 миллиона советских солдат были захвачены нацистами для использования в качестве рабов в концентрационных лагерях; по крайней мере 3 миллиона из них умерли. Хотя Великобритания и Франция вступили в войну двумя годами ранее, и Великобритания подверглась обширным бомбардировкам со стороны Германии, ни они, ни Соединенные Штаты не потеряли ни малейшего количества солдат и гражданских лиц, погибших при защите Советского Союза.Общие цифры потерь среди гражданского населения и военных во Франции, Великобритании и США составляют 810 000, 388 000 и 295 000, соответственно, другими словами, 1,9, 0,8 и 0,4 процента их населения. Официальная советская цифра 27 миллионов жертв соответствует примерно 13,6 процентам. Также известно, что 1710 советских городов и поселков и 70 000 деревень были разрушены или серьезно повреждены, как и 40 000 больниц, 84 000 школ и 43 000 библиотек — масштабы разрушения, не имеющие аналогов в современной истории.

Конечно, военная статистика касается не только мертвых, но и живых. Двадцать девять миллионов советских солдат воевали в тот или иной момент на фронте, в том числе 800 000 женщин. Все вернулись с физическими или психическими ранами, которые никогда полностью не зажили; все были подвержены криминальной неэффективности режима; все вернулись измученные и разочарованные. Некоторые принадлежали частям, которые потеряли более половины своих танков из-за забитых двигателей и плохих дорог еще до того, как вступили в контакт с врагом, другие — к подразделениям, которые некомпетентные генералы бросали в течение нескольких дней, прежде чем им наконец позволили умереть за Родину.Некоторые потеряли свои семьи в пылающих военных комплексах на линии фронта, потому что не было санкционировано эвакуация мирных жителей.

Жизнь в тылу была почти такой же ужасной. Распад советской армии позволил немцам продвинуться на 350 миль на восток за первые десять дней и взять под свой контроль ряд лучших промышленных и сельскохозяйственных районов Советского Союза. К концу июня 1941 года 20 миллионов советских людей проживали на территории, контролируемой Германским рейхом. Евреи и коммунисты были арестованы и отправлены на места казней, а другим пришлось столкнуться с затяжной агонией голода и расовых преследований, не говоря уже о бедствиях, таких как эпидемии и сильные холода.Гитлер запретил администраторам оккупированных территорий обеспечивать местное население медицинским обслуживанием и образованием. Он планировал отправить немецких поселенцев на плодородные земли Украины. Что касается самой России, он намеревался превратить ее в пустырь, за одним исключением, вероятно,: он хотел построить водохранилище на месте Санкт-Петербурга.

Влияние войны на советское общество продолжалось еще долго после поражения Гитлера. Во время войны режим Сталина проявил поразительную неспособность ко всему, кроме подавления внутреннего инакомыслия и использования миллионов в качестве пушечного мяса, и именно поэтому Советы вошли в послевоенный мир, чувствуя себя сразу преданными своими лидерами и полностью запуганными ими.Вековой разрыв в России между правителями и управляемыми увеличился, что привело к возобновлению пассивности среди людей и усилению безнаказанности внутри системы.

Кремль успешно использовал травму 22 июня, чтобы держать своих людей в страхе: независимо от того, насколько велика нехватка продовольствия или насколько отсутствовали гражданские свободы, советским гражданам постоянно напоминали, что война намного хуже. Возникла целая индустрия фильмов, песен и романов о войне, и правительство беззастенчиво использовало их для оправдания своих многочисленных недостатков.27 миллионов жизней, погибших во время войны, превратились в простую пропаганду, которой манипулировали, чтобы заставить живых повиноваться.

Война убила и советский феминизм. До войны женщины были пилотами самолетов и министрами; после 1945 года, несмотря на то, что почти миллион женщин воевали на фронте, а миллионы других трудились вместе с мужчинами, их отправили обратно на кухню. Чувство мужского военного товарищества, сформировавшееся в годы войны, вернуло нацию к ее старым патриархальным укладам.В свою очередь, Иосиф Сталин, который во время войны частично отказался от коммунизма ради русского национализма, отверг феминизм как нерусское, чуждое понятие.

Война также обострила и без того серьезные пристрастия к выпивке, укоренившиеся в русской культуре в течение многих холодных зим. Правда, россияне никогда не отличались умеренностью в отношении алкоголя. Но по личному распоряжению Сталина 28 миллионов мужчин получали по стакану водки в день в течение четырех лет, что обеспечивало полноценную подготовку следующего поколения к работе в нетрезвой стране.

Шрамы войны до сих пор не позволяют русским и восточноевропейцам наладить отношения друг с другом в двадцать первом веке. Литовцы, украинцы, поляки и другие вспоминают, что Москва расчленила Восточную Европу в своем деловом партнерстве с Гитлером в 1939–1940 годах, а затем полностью оккупировала ее в 1944–1945 годах, в то время как русские упрекают восточноевропейцев в саботаже советских военных действий в июне 1941 года. многие украинцы, городские партизаны Организации украинских националистов, напавшие на советские войска во Львове 24 июня 1941 года, выглядят как борцы за свободу; для многих россиян они по-прежнему считаются презренными пронацистскими террористами.

Поскольку советские люди были недостаточно информированы об ответственности своих лидеров за катастрофу 22 июня и поскольку они так сильно пострадали от последовавшего вторжения, в конце войны они легко впали в яростную ксенофобию. Влияние на внешнюю политику России продолжается и по сей день, и лучше всего это видно по стойкому сопротивлению страны расширению НАТО в Восточной Европе. Изюминка недавней антинатовской передовой статьи гласит: Мы не позволим еще одному 22 июня случиться.

Первые десять дней войны на советской западной окраине были одними из самых разрушительных во Второй мировой войне. Немцы продвинулись на 150 миль на юге и на 350 миль на севере. Преимущество, предоставленное немцам, было настолько велико, что только в конце 1944 года, всего за несколько месяцев до окончания войны, фронт между двумя армиями вернулся на линию до наступления 21 июня.

Тем не менее, История о том, как и почему это преимущество было предоставлено немцам, по большей части осталась невысказанной.Почему? Потому что, пока коммунисты оставались у власти, они не хотели, чтобы это обсуждалось, и поэтому не предоставили необходимую документацию. Таким образом, большинство из тех, кто писал о российском опыте во время Второй мировой войны, были вынуждены сосредоточить свои повествования на ряде эпизодов, в которых советские войска вели себя великолепно, таких как Сталинградская битва и блокада Ленинграда.

Однако с распадом Советского Союза в 1991 году россияне начали переоценивать свое прошлое и разрушать многочисленные идеологические мифы, искажения и неправду.В то время как историки находили в архивах обширные документы, семьи погибших маршалов публиковали свои мемуары без цензуры, а ветераны рассказывали не прошедшие цензуру устные рассказы, трагические события 1941–1945 годов стали предметом многих жарких споров. Этот новый материал уже значительно обогатил ряд книг о Ленинграде и Сталинграде и теперь может быть использован для того, чтобы рассказать реальную историю десяти дней после 22 июня 1941 года.

Разнообразие новых источников действительно впечатляет.Среди наиболее важных — телеграммы от советских шпионов и дипломатов со всего мира, секретные документы Политбюро, меморандумы Генерального штаба и полиции, журналы кабинета Сталина (невероятно полезные, сухие записи встреч, которые некоторые генералы так удобно забыли), высшее командование приказы и указы, а также подлинные воспоминания и записи члена Политбюро Анастаса Микояна, маршала Георгия Жукова, адмирала Николая Кузнецова, маршала Матвея Захарова, маршала Константина Рокоссовского и ряда младших генералов и государственных деятелей.Такие доказательства были чрезвычайно важны при исследовании этой книги, позволив опровергнуть общепринятое мнение по ряду ключевых моментов.

Теперь ясно, что Сталин действительно готовил превентивный удар по Германии, что давно обсуждается историками. Хотя в архивах пока не обнаружено дымящегося пистолета — ни одного документа, подписанного Сталиным с указанием даты нападения, — новые свидетельства демонстрируют, что лидер советского народа начал планировать еще летом 1940 года и надеялся начать вторжение. к лету 1942 г.Теперь у нас есть доступ к ряду военных планов, составленных в период с августа 1940 по май 1941 года, а также к ряду сверхсекретных партийных и армейских директив. В свете этого дразнящие намеки на превентивный удар, которые десятилетиями мучили историков, наконец, обретают смысл.

Вопреки распространенному мнению, Сталин не впал в преступную пассивность весной 1941 года, отказываясь действовать в соответствии с сообщениями о сосредоточении немецких войск на границе. Он знал об опасности, но продолжал верить, что Гитлер не сможет нанести удар до лета 1942 года.Думая, что у него еще есть время, он все откладывал последние приготовления к войне. Только после того, как министр иностранных дел Японии Йосуке Мацуока посетил Москву и подписал в апреле пакт о нейтралитете, обеспечив тем самым безопасность на восточном фланге Советского Союза, Сталин приказал подготовиться к нанесению превентивного удара. Это произошло между 15 апреля и 5 мая, но было уже слишком поздно; его нерешительность дорого обошлась нации, поскольку Красная Армия оказалась в стратегической неопределенности между наступлением и обороной и, следовательно, не была готова ни к чему.

Ценность разведывательных отчетов 1941 года, предупреждающих о неизбежном нападении Германии, теперь должна быть переоценена. Некоторые из них более или менее правильно угадали дату вторжения, но те же источники предсказывали ее около года, и поток возмутительно вводящих в заблуждение телеграмм с объявлением о нападении Германии еще летом 1940 года заставил Сталина скептически отнестись к этому. надежность интеллекта в целом.

Внимательное изучение документов, связанных с июньским поражением 1941 года, позволяет сделать вывод, что общая эффективность сталинского режима была сильно переоценена.Накануне войны ни одно учреждение в стране не функционировало эффективно: у армии не было резервных командных пунктов, у Кремля не было подземного бункера, железные дороги не могли уследить за военными эшелонами, оборонная промышленность не знала, как их добывать. бомбы замедленного действия. Даже сталинская полиция, которую обычно называют идеальным инструментом устрашения и контроля, не смогла перехватить немецких коммандос, которым удалось парализовать Красную Армию, прервав почти все кабельные коммуникации в западной части страны в ночь на 21 июня.

Теперь совершенно ясно, что во время катастрофы на западных окраинах ни один старший офицер не предлагал отвести отступающие советские армии в тыл, как это сделали российские генералы в 1812 году, когда страна также оказалась захваченной — на тот момент Нашествие Наполеона. Похоже, что все наверху охотно согласились с оценкой Сталина о том, что запланированный уход равносилен сдаче. Что касается стратегического значения ужасающей кровавой бойни на западе, которую иногда называют боевым отступлением, она в конечном итоге оказалась бесполезной.Истощенные бессмысленным сопротивлением и ответными ударами по приказу Сталина, советские армии распались в считанные дни и оставили внутренние районы незащищенными. Это привело к потере Украины и Северного Кавказа и позволило немцам выйти к Волге. Катастрофический разгром Юго-Западного фронта на Украине после того, как разоренная группа армий была вынуждена контратаковать, стало кульминацией этого стратегического безумия.

Теперь мы знаем истинную степень ухода Сталина от государственных дел после начала войны.Раньше утверждалось, что он либо впадал в депрессию, либо никогда не бросал штурвал. Ни то, ни другое не является правдой; он держал штурвал в неустойчивом состоянии. Он отсутствовал в своем кремлевском офисе всего два дня, 29 и 30 июня, однако его обычные рабочие часы военного времени, в течение которых он технически находился, выглядят шокирующе короткими и в целом неверно воспринятыми. Когда утром в Москву пришли первые боевые сводки, диктатор спал крепким сном. К тому времени, когда он подошел к Кремлю, поздно днем ​​или вечером, немцы продвинулись на 30 миль, и его инструкции, основанные на утренних отчетах, утратили актуальность.

Нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков приложили все усилия, чтобы убедить Сталина в неизбежности нападения, но новые источники предполагают, что их действия в течение первых десяти дней войны были плохими. В большинстве случаев они выполняли свою роль помощников, читая лекции полевым командирам о достоинствах самоубийственных контрударов по приказу Сталина. В следующие три года Жуков стал советским героем Второй мировой войны , а в мае 1945 года его войска взяли логово Гитлера в Берлине, но теперь ясно, что традиционная интерпретация Жукова как мудреца Красной Армии, блестящего стратега , а честный солдат был слишком великодушен.Самоубийственная миссия войск Юго-Западного фронта, которой он руководил в июне 1941 года и которой он хвастался после войны, является хорошим примером. Обладая выдающейся силой воли, значительным талантом и поразительной жестокостью, Жуков заслуженно председательствовал на собрании маршалов, но ни он, ни другие звезды, от Тимошенко до пережившего ГУЛАГ Константина Рокоссовского, не были наделены сочувствием или чуткостью. Люди из стали, они могли выиграть право перевоплощаться в памятники, но определенно не в иконы.

Еще один неизбежный вывод любого изучения вновь доступных источников состоит в том, что Большой террор 1937–1939 годов был полностью рациональным с точки зрения Сталина. Традиционно утверждалось, что довоенная чистка

решений NCERT для EVS класса 3 (обновлено на 2019-2020 гг.)

решений NCERT для класса 3 EVS решена экспертами LearnCbse.in в целях оказания помощи учащимся, чтобы получить отличные оценки на экзамене.Все вопросы и ответы, которые присутствуют в книгах CBSE NCERT, были включены на эту страницу. Мы предоставили все Class 3 EVS NCERT Solutions с подробным объяснением, т.е. мы решили все вопросы с помощью пошаговых решений на понятном языке. Таким образом, студенты, обладающие отличными знаниями в области EVS NCERT Solutions Class 3, могут легко получить оценку на своих экзаменах. Читайте дальше, чтобы узнать больше о решениях NCERT для EVS класса 3.

Решения NCERT для EVS класса 3 Взгляд со стороны (Наука об окружающей среде)

На этой странице каждый вопрос имеет пошаговое решение.Работа над решениями NCERT для класса 3 поможет учащимся понять, как решать проблемы. С помощью этих решений NCERT для Class 3 EVS вы сможете лучше и быстрее усвоить базовые концепции. Более того, это прекрасное руководство, которое поможет вам получить хорошие отметки на экзамене CBSE. Просто нажмите на приведенные ниже ссылки на главы, чтобы попрактиковаться в работе NCERT Solutions для соответствующей главы.

1. Глава 1 День Пунамов
2. Глава 2 Фея растений
3. Глава 3 Вода или вода
4. Глава 4 Наша первая школа
5. Глава 5 Дом Чхоту
6. Глава 6 Еда, которую мы едим
7. Глава 7 Говорить без слов
8. Глава 8 Полет высоко
9. Глава 9 Дождь
10. Глава 10 Что такое кулинария?
11. Глава 11 Отсюда и туда
12. Глава 12 Работа, которую мы делаем
13. Глава 13 Разделяя наши чувства
14. Глава 14 История еды
15. Глава 15 Изготовление горшков
16. Глава 16 Игры, в которые мы играем
17. Глава 17 Вот и письмо
18. Глава 18 Такой дом!
19. Глава 19 Наши друзья-животные
20. Глава 20 Капля за каплей
21. Глава 21 Семьи могут быть разными
22. Глава 22 Влево-вправо
23. Глава 23 Красивая ткань
24. Глава 24 Паутина жизни

Решения NCERT для класса 3

Мы надеемся, что решения NCERT для Class 3 EVS Looking Around , представленные на этой странице, помогут вам в подготовке к экзамену.